Прежде чем взять псевдоним «Джордж Оруэлл», Эрик Артур Блэр получил довольно обычное воспитание, вполне характерное для английского мальчика из верхушки среднего класса. Но вот жизнь его можно назвать какой угодно, только не заурядной. Он больше всего известен как автор романа-антиутопии «1984» , который считается одним из самых выдающихся классических произведений всех времен, но написание романов было лишь малой составляющей его жизни и карьеры. В память об Оруэлле , со дня рождения которого в этом месяце исполнилось 116 лет, мы собрали 13 фактов из его жизни, способных вас удивить.
1. В детстве он посещал частную школу – и ненавидел её.
Эрик Блэр пять лет проучился в школе Св. Киприана – частной начальной школе для мальчиков в Истборне (Англия), о чем позднее написал прочувствованный очерк «О радости детства». В этом эссе он назвал владельцев школы «ужасными, обладающими безграничной властью чудовищами», а само заведение – «дорогой и снобской школой, в процессе становления еще более снобской и, надо полагать, еще более дорогой». Сейчас считается, что Блэр, описывая перенесённые им в школе страдания, слегка преувеличил, в его же время эссе сочли настолько клеветническим, что не взялись публиковать. Оно увидело свет лишь после его смерти, в 1968 году.
2. Он был пранкстером.
Блэра исключили из его «зубрёжной» школы (учебного заведения, чьей основной задачей было путем зубрежки натаскать учеников для сдачи определенных экзаменов) за то, что он отправил городскому инспектору поздравительное послание по случаю дня рождения, приложив к нему дохлую крысу. Об этом пишет Бернард Крик в своей книге «Джордж Оруэлл: жизнь» (George Orwell: A Life) – первой полной биографии Оруэлла. А во время учебы в Итоне Эрик сочинил песенку про старшего воспитателя Джона Крэйса, в которой высмеивал его внешность и страстную увлеченность итальянским искусством:
Похвалился пискляво на греческом Вог:
Новый я отрастил на щеке волосок!
Жабий рот растянув, молвил Крэйс на латыни:
Я желаю вам вырастить дюжину ныне!
И торжественно пёрнув от сильного чувства,
Речь завел он о венецианском искусстве.
Спустя годы в газетной колонке Оруэлл вспоминал о своем излюбленном юношеском развлечении: откликаться на рекламные объявления и для забавы водить продавцов за нос.
«Можно отлично повеселиться, – писал он, – отвечая на рекламные объявления и притворяясь заинтересованным, а после того как продавцы проглотят наживку и истратят кучу марок, посылая вам пачками описания товара, вы внезапно отказываетесь от покупки и оставляете их ни с чем».
3. Большую часть своей жизни он жил случайными заработками.
Всем приходится оплачивать счета, и Блэр в этом смысле не был исключением. Большую часть своей трудовой жизни он брался за самую разную работу, попутно занимаясь написанием книг. За годы он успел побывать офицером колониальной полиции в Бирме (ныне Мьянма), школьным учителем, продавцом в книжном магазине, пропагандистом на Би-би-си во время Второй мировой войны, литературным редактором, военным корреспондентом. Ему также довелось поработать мойщиком посуды в Париже и сборщиком хмеля для пивоварни в Кенте, но это он делал в исследовательских целях, когда намеренно «жил жизнью бродяги», чтобы написать свою первую книгу – «Фунты лиха в Париже и Лондоне». (Эту книгу он решил опубликовать под псевдонимом – Джордж Оруэлл, – и имя это осталось за ним навсегда.)
4. Однажды он специально попал под арест.
В 1931 году, исследуя жизнь в нищете для упомянутой документальной повести, Оруэлл устроил так, чтобы его арестовали за то, что он «был пьян и не отдавал себе отчета в своих действиях». Сделал он это, по словам биографа Гордона Боукера, «с тем, чтобы самому ощутить вкус тюрьмы и ближе пообщаться с бродягами и мелкими правонарушителями, в обществе которых оказался». В то время он использовал псевдоним Эдвард Бёртон и играл роль неимущего грузчика. Выпив несколько пинт пива и почти полную бутылку виски, он нарочно устроил сцену (правда, что именно он сделал или сказал, неизвестно) и был задержан полицией. Однако в тюрьму за своё правонарушение он, вопреки своим ожиданиям, не попал, а был отпущен, проведя под стражей 48 часов. Этот свой опыт Оруэлл описал в неопубликованном эссе под названием «Клинк» («Каталажка»).
5. На пальцах рук у него были татуировки.
Работая офицером полиции в Бирме, Оруэлл сделал себе татуировки на костяшках пальцев. Эдриан Ферц, лично знавший Оруэлла, рассказал биографу Гордону Боукеру, что эти татуировки представляли собой небольшие круглые пятнышки, по форме напоминавшие «маленькие синие грейпфруты», по одному на каждой костяшке пальца. Оруэлл упоминал, что у некоторых бирманских племён существуют поверья, согласно которым татуировки хранят их от пуль. По мнению Боукера, Оруэлл и сам мог руководствоваться подобным суеверием, но более вероятно, что он хотел отличаться от тех, кто олицетворял собой британскую власть в Бирме. «Он всегда был “неправильным” членом имперского класса, – пишет Боукер, – Водил дружбу с буддистскими священниками, рангунскими проститутками и британскими маргиналами».
6. Он с разной степенью совершенства владел семью иностранными языками.
В 1944 году в газетной колонке Оруэлл написал:
«За всю мою жизнь мне довелось учить семь иностранных языков, два из них мертвые; и из этих семи я помню только один, да и тот не блестяще».
В юности его учителем французского был Олдос Хаксли , который недолгое время преподавал у них в школе-пансионе до того, как написал Дивный новый мир . За годы учебы Оруэлл научился свободно говорить по-французски, а среди прочих языков, которые он изучал в разные периоды своей жизни, были греческий, латынь, испанский и бирманский.
7. Он участвовал добровольцем в гражданской войне в Испании.
Как и Хемингуэй, и другие писатели с более или менее левыми взглядами, Оруэлл не смог остаться в стороне от испанской гражданской войны. В 1936 году, вскоре после начала боевых действий, он прибыл в Испанию, собираясь написать несколько газетных статей, а в итоге вступил в ряды республиканской милиции, чтобы «бороться с фашизмом», поскольку для него это был «единственно возможный поступок». Ему было 33 года. В последующий год он был ранен снайпером в шею, но выжил. Момент, когда в него попала пуля, Оруэлл описал так:
«…я почувствовал резкий толчок, – не боль, а только сильный удар, напоминающий удар тока, когда вы вдруг коснетесь оголенных проводов; и одновременно меня охватила противная слабость, – казалось, что я растворился в пустоте».
О пережитом на войне он рассказал в книге Памяти Каталонии.
8. Рукопись Скотного двора едва не уничтожил взрыв бомбы.
В 1944 году в дом Оруэлла в Лондоне по адресу Мортимер-Кресент, 10 попал самолет-снаряд (немецкая крылатая ракета Фау-1). Оруэлла с женой Эйлин и сыном Ричардом в доме тогда не было, но сам дом был разрушен. Работая в британской газете «Трибьюн», Оруэлл каждый обеденный перерыв приходил к руинам своего дома, от которого остался лишь фундамент, и тщательно прочесывал и просеивал обломки в поисках своих книг и записей, самой важной из которых была для него рукопись «Скотного двора». «Он часами разгребал мусор, – вспоминал Ричард в 2012 году в интервью газете “Ham & High”. – К счастью, он ее нашел». Всё найденное Оруэлл погрузил в тачку и отвез к себе в офис.
9. У него была коза по кличке Мюриэль.
Живя в Уоллингтоне, Оруэлл и его жена Эйлин держали нескольких домашних животных, за которыми вместе ухаживали. Одним из них была коза по кличке Мюриэль. В книге «Скотный двор» коза с таким же именем описывается как одно из немногих умных и порядочных животных на ферме, что делает ее одним из самых симпатичных персонажей в этом мрачном дистопическом произведении.
10. Он первым придумал термин «холодная война».
Впервые словосочетание «холодная война» применительно к отношениям между США и Советским Союзом встречается в эссе Оруэлла «Вы и атомная бомба» (1945), написанном через два месяца после сброса атомных бомб на Хиросиму и Нагасаки. В этом эссе он описал государство, «непобедимое и при этом находящееся в состоянии вечной “холодной войны” с соседями». Далее он пишет:
“Будь атомная бомба такой же дешевой и простой в производстве, как велосипед или будильник, она могла бы вернуть нас в состояние варварства, но, с другой стороны, могла бы означать конец национального суверенитета и сверхцентрализованного полицейского государства. Если же, как есть на самом деле, это – дорогой и редкий объект, произвести который так же трудно, как построить линкор, то с большей вероятностью она положит конец крупномасштабным войнам, продлив вместо этого на неопределённый срок «мир, который [в действительности] миром не является».
11. Он «настучал» на Чарли Чаплина и других людей искусства за то, что те, по его предположениям, были коммунистами.
Оруэлл называл себя социалистом-демократом, но на коммунистов его симпатии не распространялись. В 1949 году он составил список творческих людей, которых подозревал в приверженности к коммунизму, и отдал его Селии Пейджет, с которой он был дружен, и которая работала в британском Департаменте информационных исследований (IRD – отдел пропаганды при МИД Великобритании; существовал с 1948 по 1977 гг. с целью «идеологического противодействия советской пропаганде» – прим. пер.). В задачи этого ведомства входило после окончания войны вести антикоммунистическую пропаганду в странах Европы. Среди тех, кто попал в список Оруэлла, был Чарли Чаплин и несколько десятков других актеров, писателей, ученых и политиков. Еще ряд известных имен был записан у Оруэлла в блокноте, но не был передан им в IRD; там были Кэтрин Хепберн, Джон Стейнбек, Джордж Бернард Шоу, Орсон Уэллс и поэт Сесил Дэй-Льюис (отец актера Дэниела Дэй-Льюиса). Оруэлл стремился внести этих ненадежных, с его точки зрения, людей в черный список с тем, чтобы помешать им быть принятыми на работу в IRD. Журналист Александр Кокберн назвал Оруэлла «доносчиком», а вот биограф Бернард Крик написал об этом так:
«Он не изобличал этих людей как провокаторов или шпионов. Он указывал на них как на тех, кто не подходит для участия в контрразведывательной операции».
12. Он не выносил американские модные журналы.
Около полутора лет Оруэлл вел в газете «Трибьюн» постоянную колонку под названием «Как мне угодно», в которой делился с читателями своими мыслями обо всем на свете – от войны до литературной критики и до того, что значит объективная истина. В одном из выпусков этой колонки за 1946 год он безжалостно громит американские модные журналы. Вот что он пишет о моделях, появляющихся на страницах таких журналов мод:
«Похоже, преобладающий тип – тонкокостные девицы с лицами древних египтянок: узкие бедра повсеместны, тонкие руки, в которых едва ли что-нибудь удержишь, больше похожие на конечности ящериц, приветствуются».
А по поводу дурацких рекламных текстов он жаловался:
Повсюду пестрят слова вроде «утонченно-грациозный, специально разработанный, облегающий контуры, устройнять, придавать объем» и куча малопонятных модных неологизмов, причем составитель явно ожидает, что читателю достаточно лишь взглянуть на них, и ему тут же все станет ясно. А вот для примера несколько предложений: «Новый оттенок “мерцающий блеск” заставит ваши руки аплодировать от восторга, а его голову – кружиться от страсти». «Легкое, как перышко, шерстяное полотно окутает ее уютом, словно котенка». «Окружающие видят вас сквозь вуаль чистого очарования и не могут понять, почему».
После этого он перешел к обсуждению автокатастроф со смертельным исходом.
13. Однажды, во время написания «1984», он чуть не утонул.
В 1947 году, решив отдохнуть во время работы над романом «1984», Оруэлл с сыном, племянницей и племянником отправился покататься на лодке в проливе Корриврекан на западе Шотландии. Между прочим, в этом месте расположен третий в мире по величине водоворот, и неудивительно, что их лодку втянуло в водоворот, и она опрокинулась, а все четверо пассажиров оказались за бортом. К счастью, никто не погиб, а книга, которая станет известной под заголовком «1984» (хотя её первоначальным названием было «Последний человек в Европе») в конце концов вышла в свет. Случилось это в 1949 году, когда жить Оруэллу оставалось совсем недолго. Он умер от туберкулёза всего через 7 месяцев после выхода книги.